- Вы родились в семье историков и сами по первому образованию историк. Когда увлеклись кино?
- Безусловно, любовь к истории явилась следствием воспитания родителей. Но снимать кино мне хотелось ещё в школе, и отчасти это тоже связано с семейными традициями. Мой отец – известный этнограф, антрополог Андрей Владимирович Головнёв– много лет снимает этнографические фильмы. Он брал меня с собой в экспедиции, ещё когда я был ребёнком. Уже тогда мне было интересно взять его камеру – я был заворожён магией кино, этнографического кино, прекрасно передающего атмосферу тех мест, которые изучал папа.
После окончания школы я почувствовал, что не готов получать кинообразование – для создания кино у меня ещё не было достаточно жизненного опыта, мне было нечего сказать. Тогда я поступил на истфак Омского государственного университета и провёл там пять интересных лет. И только позднее, после получения диплома историка, я отправился поступать в Независимую школу кино и ТВ «Интерньюс» на режиссёра (мастерская В. Фенченко и М. Разбежкиной – ред.).
- Как родители отнеслись к Вашему выбору?
- Хорошо отнеслись. Хотя тогда, в 2004 году, кино оставалось неким таинством: операторов было мало, монтажных станций было мало. Это сейчас у каждого есть смартфон – бери и снимай. Тогда эта профессия ещё была элитарной.
- В числе Ваших однокурсников – Валерия Гай Германика. Как сложилась жизнь других ребят? Кто-то делает успехи в кино?
- По-разному – кто-то ушёл на телевидение, кто-то стал сценаристом. Мой однокурсник Илья Белов является главным режиссёром телеканала «Пятница». В общем,все так или иначе остались либо в профессии, либо около неё.
- Сохранили ли Вы взаимодействие друг с другом? Есть ли в среде кинематографистов студенческая спайка, как у тех же историков?
- У нас практически нет взаимодействия, в основном оно сводится к поздравлениям друг друга с днём рождения в соцсетях. На профессиональном поприще мы пока не пересекались, но как знать – возможно, ещё и удастся поработать с кем-то из ребят.
- После окончания школы «Интерньюс» Вы уехали домой. Почему не попытались остаться в Москве?
- Я вернулся по семейным обстоятельствам. Отчасти это послужило причиной того, что я ушел в документалистику: снимать игровое кино в Омске было непросто.
- Ваш первый успех – фильм «Не от мира сего»?
- «Не от мира сего» не то чтобы успех, это для меня первый знаковый фильм. Это была моя первая картина, которая попала на международный фестиваль – IDFA (InternationalDocumentaryFilmFestivalAmsterdam – ред.), в Амстердам. Это некие «Канны» документального кино. Я отправил диск, и мне неожиданно пришло приглашение. Хотя картина и не победила, для меня было важно само участие в фестивале. Тогда я увидел, что документальное кино – это огромный мир, с развитой инфраструктурой, интересными людьми. У моего 23-минутного фильма было пять показов. Это было что-то невероятное.
- Фестивальная культура в Европе более развита в сравнении с российской и сейчас?
- Безусловно. Оно и понятно – эта культура в Европе формировалась десятилетиями. Причем это не просто культура, а целая индустрия, взрослая, зрелая. В России документалисты и сейчас порой воспринимаются как некие энтузиасты.
- Поделитесь, пожалуйста, своими самонаблюдениями – что обычно переживает начинающий режиссёр. Одолевали ли Вас сомнения относительно правильности выбранного пути?
- Нет, напротив – я с самого начала своего творческого пути чувствовал уверенность в собственных силах. Есть лишь ощущение того, что надо наращивать и приумножать достигнутое и двигаться вперёд.
- Когда режиссёр получает удовлетворение от проделанной работы? На что это похоже?
- Я бы сравнил творчество кинематографиста с музыкальным.Ты сочинил мелодию, один раз её сыграл, второй раз, ты чувствуешь её на кончиках пальцев и находишь удовольствие от проигрывания. Так же и в картине. Ты её снял, она нравится тебе на каком-то глубинном уровне. Бывает, наоборот – снял фильм, зрителю нравится, а тебе не нравится.
- Это к вопросу о том, как творческому человеку заниматься любимым делом и при этом суметь прокормить себя.
- Действительно, приходится всё время объединять духовный и материальный аспекты, потому что так или иначе мир диктует свои правила. Есть определённая среда, которая тебя поддерживает, и часто ваши взгляды на мир совпадают. Другое дело, если рассматривать свои работы исключительно как инструмент для зарабатывания денег, то можно растерять творческий потенциал и навсегда остаться в материальной плоскости. И уже становится невозможным проводить с героем по три месяца– ты отводишь этому проекту условно четыре съёмочных дня, а потом надо ехать дальше.
- Как Вы решаете эту задачу?
- Я не люблю и очень редко делаю «на заказ».Наверное, мне пока везёт, потому что часто мои интересы совпадают с интересами партнёров. Недавно вышел сериал Фонда Тимченко «Люди дела», где я продюсер и режиссёр. Это истории простых людей, меняющих мир вокруг себя. Одним из главных моих внутренних аргументов в пользу того, чтобы взяться за этот проект, было то, что я и так хотел бы снять такие истории – мне интересны подобные темы.
- Есть ли проекты, за которые Вы категорически не будете браться?
- Есть. Во-первых, я откажусь от работы, если надо снять очевидную неправду и кого-то дискредитировать.Во-вторых, избегаю тем, в которых совсем не разбираюсь, –я всегда имею представление о том, о чём снимаю. Например, мне была понятна работа над фильмом «Занавес» о театре, потому что я сам работал в Омском театре. Когда я снимал «Два детства» про школьников, то тоже понимал что делал, потому как сам не так давно до этого был школьником.
- Ваш фильм «Летсплей» о киберспорте. Вы понимаете что-то и в нём?
- Суть в том, что «Летсплей» как раз не столько про киберспорт, сколько про человека, живущего в Сети, некоего homovirtual. История этого фильма вообще началась с того, что однажды я провёл целый день в своём офисе, не выходя из него. У меня был насыщенный и позитивный день – я «встречался» с людьми, мы смеялись, общались, что-то обсуждали – в Сети. Помню, что получил тогда невероятный заряд положительных эмоций и когда вышел из-за стола компьютера, уже стемнело, и я поймал себя на мысли, что весь этот день провёл один в кабинете – ко мне никто не заходил! И мне пришла в голову мысль снять фильм про мир людей, которые, не отрываясь от рабочего стола, живут насыщенной жизнью. Конечно, с точки зрения документалистики, это дико скучно: человек по 12 часов сидит на одном месте, перед камерой ничего не происходит. Но в компьютере у него целая вселенная.
- Возвращаясь к теме табуированных тем. В чём ещё откажет Ваш внутренний цензор?
- Мне в принципе важно понимать, моя тема или не моя, и если я знаю наверняка, что кто-то снимет лучше, то скорее всего отправлю заказчика к коллегам по цеху.
- Какими качествами должен обладать документалист, если он намерен состояться в профессии?
- В первую очередь внимательностью – нужно уметь подмечать детали. Есть разница между оператором-документалистом и оператором-телевизионщиком. Телевизионщик в основном снимает средний план, фиксируя информацию. Документалист сразу считывает детали: мимику, эмоции, полутона. При этом внимательность должна сочетаться со скоростью – нужно быстро замечать и быстро реагировать. Важно обладать хорошей интуицией – когда в какой-то момент понимаешь, что сейчас что-то произойдёт. К примеру, во время съёмок фильма «Два детства» мы заходили в класс, у нас было ограниченное количество петличек. На кого из школьников их вешать? За какой партой состоится интересный диалог? Это надо видеть.
- Используете ли Вы провокацию в работе с героями?
- Пробовали, чего греха таить, но не работает – получается по-журналистски, не «по-киношному». Лучше как раз быть искренним, заслужить доверие героя, стать с ним на «ты». Никогда герой не примет тебя, если ты смотришь на него сверху вниз. При этом важно не просто попытаться стать «своим», но и показать искреннее желание поучиться у своего героя – тогда он начинает тебя оберегать. Но как только ты приехал со своей правдой, он либо отторгнет тебя, либо сделает «на отвяжись». Поэтому в документальном кино так важно не спешить и уделить достаточное количество времени съёмочному процессу.
- И даже не используете постановочные кадры?
- Нет. Мне не нравятся постановочные кадры в доке. Бывает, что нужно что-то доснять, и ты просишь героя, к примеру, пройтись. Но такие кадры не годятся – у него, что называется, «спина врёт», он идёт не по-настоящему. И если пол фильма сняты честно, а тут добавляется постановочный кадр, это будет заметно, это враньё по отношению к целому фильму.
- С профессиональными актёрамита же проблема?
- С профессиональными актёрами даже сложнее в этом смысле – им нужно больше времени, чтобы начинать вести себя естественно, они же привыкли играть.
- Сколько времени в среднем необходимо, чтобы расслабить героя, приучить его к камере?
- Обычно семь-девять дней. Но первые дни всегда тяжёлые, человек постоянно смотрит на нас боковым зрением, не сразу расслабляется.
- Чему учат режиссёра герои его фильмов?
- Жизни. Тут важно подчеркнуть некое взаимопроникновение миров героя и художника: если я решил снять тот или иной фильм, значит мне интересна эта тема и этот герой. Это значит, что я почему-то хочу узнать его лучше, погрузиться в его мир. Конечно, некоторые режиссеры действительно используют кино как некую терапию и снимают на темы, лично волнующие их, желая тем самым выговориться. Хотя я не отношу себя к данной категории авторов, однако в своих работах всегда затрагиваю темы, на которые размышляю по тем или иным причинам сам.
- В чём особенность сценария документального кино?
- Сценарий в доке обычно пишется дважды. Первый представляет собой, по сути, расширенный синопсис, в котором делаются некие наброски, предположения – что хочется получить от фильма. Первый сценарий нужен для того, чтобы понять, на чём фокусироваться. Второй сценарий мы пишем, когда уже есть отснятый материал. И что интересно – очень часто снятое коррелирует с первым сценарием. Бывало, что я забывал уже про то, что намечал себе в начале съёмок, а когда пересматривал материалы, то обнаруживал много совпадений. Значит, ты на верном пути, это как раз «твой» проект, о чём мы говорили вначале.
- О ком бы Вы сняли историческое кино?
- Мне интересны люди-новаторы, люди невероятной энергии, движущие историю вперёд. Такими были Пётр I, князь Владимир I, интересен Иван III, Александр I, особенно первая часть его правления,– любая энергия интересна. Однако больше всего мне почему-то интересно проявление этой энергии в деятельности простых людей, имена которых, как правило, не попадают в учебники истории, однако они вносят огромный вклад в развитие человечества. Вот эту энергию очень интересно изучать и показывать в кино.
- По сути, Ваш последний проект, созданный при содействии Фонда поддержки регионального кинематографа (ФПРК), – как раз про энергию простых людей.
- Согласен. Документальный альманах «Научная фантазия» повествует о жизни изобретателей, проживающих сегодня в разных уголках России и за рубежом (съёмки также проходили в Казахстане – ред.). Они изобретают классные штуки: роботов, солнцемобиль, электростанцию. У них много энтузиазма, идей, но они не сидят в кабинетах НИИ и не читают лекции на кафедрах вузов, не ведут свою исследовательскую деятельность на гранты и стипендии.У них есть искреннее желание познавать и изучать этот мир, и это «кулибинство» – во многом колыбель большой академической науки. В этом энтузиазме и заключается драма – такие люди живут в России, но мало кто знает о них.
- Сформулируйте, пожалуйста, проблему регионального кино в нашей стране.
- Проблема регионального кино заключается в том, что в постсоветское время в нашей стране в принципе не было регионального кино. Причём это понятие отсутствовало не только технически, но и психологически. Когда я в Омске говорил кому-то, что снимаю фильмы, реакция была однозначной: либо ты смеёшься тут над нами, либо вот-вот уедешь в Москву, либо делаешь полную ерунду, а на самом деле снимаешь свадьбы.
Сегодня техническая проблема сходит на нет – камеры дешевеют, смартфоны обладают всё большим количеством нужных опций. В последние семь-десять лет начинает заводиться мотор регионального кино, с отмиранием, кстати, регионального телевидения. Образование перестает быть сакральным, есть онлайн-курсы, онлайн-киношколы. В России появились люди, которые снимают кино, не желая покидать свой регион, даже игровое. Люди научились быть собой и стали тем самым интересны, в том числе «большой» индустрии. Москва и Санкт-Петербург перестали быть монополистами, трендсеттерами в отечественном кинематографе. Снимай у себя – ты лучше знаешь, ты лучше снимешь про своё – так теперь говорит индустрия регионам. Кроме того, культурное многообразие России удовлетворяет потребности современной киноотрасли в увлекательных историях, уникальных мирах с аутентичными героями. Мне кажется, что мир в мифологии наших коренных малочисленных народов не менее интересен и насыщен, чем условной «Игры престолов». В нашей культуре можно найти то, чего нигде больше нет, чего до этого ещё никто не придумал. И это более чем обнадёживает.
Беседовала Алевтина Колдунова
Источник - газета «СК Новости», фото - кинокомпания «Игра»
