Александра Франк: В кино нам не хватает настоящих героев войны

В начале июня состоялась премьера документального цикла «Лики Донбасса», посвященного судьбам и историям простых жителей Мариуполя, Донецка, Макеевки и других городов региона. Еженедельно на разных площадках выходит новая серия, сейчас к просмотру доступно два эпизода: один посвящен 97-летнему ветерану Великой Отечественной войны Владимиру Константиновичу Шелудько, а второй – восьмилетнему мальчику Савелию. Проект был реализован при содействии Фонда поддержки регионального кинематографа (ФПРК), учрежденного Союзом кинематографистов России. Режиссер и автор идеи проекта – Александра Франк – рассказала о том, как создавался документальный цикл, и что её поразило в героях «Ликов Донбасса».

- Как Вам пришла идея снять документальный цикл «Лики Донбасса»?
- Скажу сразу: я не режиссер документального кино, я режиссер кино игрового. Но являюсь большой поклонницей советских документальных фильмов, где на высоком уровне были и сюжет, и герои, и операторская работа, и музыка, и смыслы. Главным, не только в фильмах, но и во всех видах искусства, является, прежде всего, человек: его мысли, тревоги, желания, поступки, действия, его внутренний мир, взлеты и падения. Как у Достоевского: «Только бы покаяние не оскудевало в тебе – и все Бог простит». Вот таких фильмов, таких героев мне не хватает ни в документальном кино, ни в игровом. Суть человека раскрывается ярче и глубиннее в экстремальных ситуациях, особенно на войне. Тут особенно остро обнажаются человеческие качества, неожиданно становится понятно, кто «свой», а кто «чужой». После съёмок моего полнометражного фильма «Он+Она» я ничего не снимала и не хотела снимать. Тяжело переживала тот факт, что до сих пор моя полностью готовая картина не может выйти в прокат. И это на фоне такого голода на фильмы, когда, по сути, горят кинотеатры. Какая-то «Азовсталь» с моим фильмом длится уже три года. А потом наступил февраль, и начались величайшие события, которые потрясли весь мир, в том числе и меня. И специальная операция стала для меня импульсом к действию – я захотела сама во всем разобраться.

- Вы поехали на Донбасс, чтобы ответить себе на вопрос: нужна ли была нам военная операция на Украине. Вы нашли ответ?
- Я думаю, что этот вопрос волновал и до сих пор волнует очень многих. Моя однокурсница из Парижа написала мне, что виноват тот, кто первый напал, а сестра из Германии – что поддерживает Россию во всём, и всегда будет поддерживать, но она не понимает, зачем мы начали специальную военную операцию. Можно бесконечно об этом рассуждать, писать, читать, смотреть на экранах ТВ, и ответы будут кардинально противоположными, в зависимости от того, из какой страны идёт эта информация. И у каждого своя правда, их много, этих «правд». Но истина – она одна, истина – это и есть Бог. В Донбассе нет ни одного неверующего. Все мои герои: от 97-летнего ветерана Великой Отечественной войны и до 8-летнего мальчика, верят в Бога. В их глазах я видела Бога.

- Сколько времени Вы провели в Донбассе? Было ли Вам страшно находиться в зоне боевых действий?
- У Юлии Друниной есть такие строчки: «Кто говорит, что на войне не страшно, тот ничего не знает о войне». Потом, уже в Донбассе, когда я снимала ополченца с позывным Шиба (один из героев «Лик Донбасса»), он сказал, что на войне не боится либо дурак, либо тот, кто на войне никогда не был. Я была в Мариуполе и Донбассе девять дней. Снаряды там прилетают внезапно. Мне объяснили, как реагировать на те или иные звуки падающих снарядов. В одном случае, надо резко падать, потому что разрывные кассеты отскакивают при ударе от земли и убивают на определённой высоте, а в другом, наоборот, разрывает нижнюю часть тела. Те, кто был ранен и выжил, в один голос говорили, что свой снаряд услышишь, он звучит по-особому. Но если в первые дни ещё было хоть как-то терпимо, то в последние пять дней долбало крепко, ПВО работали в режиме 24 на 7.

- Повлиял ли на Вас как на режиссера и творческого человека увиденный масштаб трагедии?
- На любого человека, творческого и нетворческого, масштаб увиденной трагедии не может не повлиять. Это потрясение. То, что я увидела в Мариуполе, не поддаётся описанию. Я до сих пор не могу говорить об этом спокойно. Город-призрак с трупным запахом, и он везде, этот запах повсюду. Разруха, стаи одичавших собак, люди в сырых подвалах без света. Это ад, и я его видела. Я бы посоветовала режиссёрам, снимающим фильмы о войне, поехать в Мариуполь сейчас, пока его не отстроили. Возможно, тогда и военные фильмы будут у нас не такими золочено-сиропными.

- Почему Вы выбрали именно такой формат, где каждый эпизод посвящен одному герою? Сколько всего серий выйдет? Не думали ли Вы над тем, чтобы смонтировать отснятый материал в единый полнометражный фильм?
- Я уже говорила, что самое интересное на свете – человек. Когда в кадре рядом с героем сидит интервьюер, то он невольно тянет одеяло на себя, заслоняет собою героя. А бывает, что и подавляет. Формат, придуманный и опробованный мной на проекте «КиноТест» (авторский проект Александры Франк, состоящий из серии коротких интервью с представителями творческих профессий. – прим. ред.) позволяет раскрыть самое важное – суть человека. Здесь все мои герои, они как на ладони. Благодаря тому, что я нахожусь за кадром, и только иногда может прозвучать мой голос, эти интервью носят исповедальный характер. Я сняла 17 героев, 17 серий, 17 судеб на фоне военной операции. Одна из серий, к сожалению, будет показана только после ее окончания. Мой герой – снайпер, легенда Донбасса. По нашему с ним договору, эту серию пока что нельзя демонстрировать по понятным причинам. Сначала я думала объединить эти ролики в один фильм, и у меня есть много материала, не вошедшего в данный формат. Но потом я поняла, что мой документальный фильм должен быть другим. И если все сложится, как я задумала, то, закончив монтаж, я вернусь в Донбасс.

- Ваш документальный цикл будет выходить на YouTube? Почему Вы выбрали именно эту платформу?
- Он выходит не только на YouTube, но и на Rutube и в моем Telegram-канале. Но я была бы совсем не против, если бы эти пятиминутные ролики транслировались и на государственных каналах. К тому же, хронометраж позволяет вставлять их вместо, скажем так, некоторой непатриотичной рекламы.

- Во время съемок цикла Вы общались с разными людьми, у которых разные судьбы. Как Вы искали героев? Что Вам было важно при их выборе?
- Для меня не существует медийных или немедийных героев. Мне интересны все люди без исключения, поэтому мои герои очень разные. Это военный и молодая вдова, убеленный сединами ветеран и маленький мальчик, священник отец Никита из Докучаевска, где Украина долбит все восемь лет, и директор школы, отец погибшего в Доме профсоюзов и уполномоченный по правам ребёнка. Всех их объединяет невероятная любовь к Родине. Такой жертвенной любви я нигде еще не встречала. А в поисках героев мне помогла моя подруга, дончанка, замечательный поэт Анна Ревякина, она – моя донбасская путеводная звезда. Благодаря ей, ее самоотверженной помощи, я смогла осуществить этот проект.

- Есть мнение, что любой человек, который живет в зоне боевых действий, психологически травмирован. Учитывали ли Вы это во время работы? Может, старались быть мягче или избегать каких-то тем?
- Всё, что Вы перечислили, относится к моим героям-актерам из «КиноТеста». Это они травмированы, изнежены, и как раз в беседе с ними надо было быть мягче и избегать некоторых тем. Герои Донбасса – закаленные войной, крепче угля и тверже стали. Для них не существует полумер, полутонов, всех этих «мимими», они этого не понимают. Более того, они не будут даже разговаривать, если ты начнешь как-то юлить. С ними как раз очень легко говорить прямо, открыто и честно, озвучивать все, что думаешь. Они очень обостренно, практически кожей, чувствуют ложь и неправду.

- Что нужно делать, чтобы сохранять в себе человечность даже в таких обстоятельствах?
- Знаете, что самое парадоксальное, что потрясло меня больше всего? Ни один из тех, с кем я встречалась и беседовала в Донбассе, ни разу не высказал ни одного слова ненависти в сторону Украины. Ни одного матерного слова, ни одного проклятия. У этих людей только одно желание – навсегда отгородиться от Украины, чтобы Украина навеки забыла Донбасс. Весь мат, гнев, проклятья, ненависть раздаются как раз от украинцев и поддерживающих их. И это говорит о многом. Страдания – лестница духовного восхождения. За эти восемь лет страданий и скорби в Донбассе, как когда-то писал Достоевский: «Земля от коры до центра пропиталась кровью и слезами». Очевидно, что именно Донбасс – Богом избранная земля, откуда и начнётся духовное возрождение России.

Источник – Союз кинематографистов России